Дуб тоже может обидеться (СИ) - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.


- Ты, дочка, не спеши, - подошел к девочке Михей и разгладил ее волосы, непослушными прядями спадавшими на лицо. - Поплачь, поплачь! Нету больше этих иродов! Нету. Боженька их всех прибрал к себе. А как, говоришь, дуб-то помог тебе?


С благодарностью посмотрев на него, Таня шмыгнула носом и продолжила:


- Он как потянется к ним ветками, как схватит! Они руками машут, кричат. Тут как начал дуб ветками хлестать их... Хлестал — хлестал, хлестал — хлестал!


До поздней ночи в доме старосты горел свет. За это время гости уже прикончили и первую бутыль, а потом и вторую, что незаметно выложила на стол хозяйка. Долго они говорили: и так и эдак спорили, да рядили. В конце концов, решили сидеть молча и ждать, что дальше будет.



5


Над столом кругами огромная жирная муха. Круг за кругом она кружила над склонившимся над бумагами человеком. Зеленоватое, переливающийся в восходящих лучах солнца, брюшко, то приближалось к самому уху, то наоборот отдалялось, что делало противный жужжащий звук еще более надоедливым. Хлоп! Не выдержав, человек резко ударил по зловредному насекомому пачкой бумаги.


- Проклятье! - закричал он, когда летающая тварь благополучно избежала гибели. - Что за чертова страна?! Чертовы мухи!


Через мгновение дверь открылась и в деревенской горнице появился заспанный солдат — глаза красные, гимнастерка в складках.


- Господин капитан?! - его голос был полон рвения и выражал такое почтение, что офицер почувствовал себя минимум на одно звание выше, а может быть и на два.


Несмотря на остро испытываемое раздражение, Курт Штеффель, командир истребительной команды 137 пехотной дивизии, сдержался от очередного проклятья и почти спокойным голосом спросил:


- Ты вызвал старосту? Так, что стоишь? Бегом!


Всегда отличавшийся крепкой выдержкой, практически стальными нервами, Курт с удивлением отметил, что срываться стал гораздо чаще. Если в польскую или французскую компанию о его самообладании и целеустремленности ходили легенды, что не раз было отмечено и командованием, то сейчас и здесь он словно с цепи сорвался.


- О, черт! - вновь вспылил он, с силой ударив по столу. - Это насекомое меня уже достало!


Сейчас, когда срок его командировки на Восточный фронт исчислялся уже несколькими месяцами, Штеффеля начали все чаще посещать странного рода откровения, о которых даже подумать было страшно. «Все дело в этой чертовой стране! - зло смотрел он на гору скопившихся перед ним бумаг. - Везде, как у людей! Все на своем месте, все ясно и понятно. Начальник сказал — подчиненные сделали. Но здесь... Эти...». Его уже мучило не злоба, а самая настоящая ненависть — ненависть ко всему, что он здесь видел, и кого здесь встречал.


- Где же этот баран? - заорал офицер в сторону двери. - Если через десять минут его здесь не будет, то ты, Зейдель, отправишься в штурмовые части!


«Как же можно равнять их и нас? - снова и снова возвращался он к мучающей его мысли. - Всегда и везде были и есть те, кто лучше, умнее и сильнее, те, кто более активны, культурны и, в конце концов, цивилизованны и все остальные! Это же закон мироздания! Это же понятный все принцип жизни! Как этого можно не понимать?!». Его рука во время всего этого мысленного монолога непроизвольно скользнула к кобуре и через несколько секунд на стол лег вороненный металл.


- Господин капитан, староста доставлен, - через приоткрытую дверь раздался голос ординарца и в комнату ввалился потрепанный мужичок.


- Наконец-то, вы почтили нас своим присутствуем! - преувеличенно радостно воскликнул капитан. - Я так долго вас ждал, так ждал, что почти и не надеялся на нашу встречу!


Степан, по всей видимости, радости немецкого офицера не разделял. Понурив плечи, он стоял около двери и с непроницаемым видом мял матерчатую кепку. Когда его сорвали с кровати и дали несколько раз по зубам, он чуть не умер от испуга. «Узнали, ироды! - до пят пробил его холодный пот. - Кто же рассказал?! … Боже! Что же будет с Танькой?!». Однако, разозленных солдат интересовал лишь он один и больше никто.


- И что мы молчим, господин Степан? - офицер говорил по русски довольно неплохо, правда с легким акцентом. - Кого мы ждем? Или может просто не хотим сотрудничать с германским командованием? А?


Продолжая мять кепку, староста сглотнул образовавшийся в горле комок.


- Так я за всегда готов, - с трудом вдавил он звуки из пересохшего горла. - Я что против?


- Отлично, господин Степан! - оживился Курт, энергично потирая руки. - Значит, мы готовы... Тогда рассказывайте, кто из вашего села помогает партизанам? Назовите мне имена, фамилии.


С лица старосты в этот момент можно было писать живописные полотна с психологическим уклоном. Его брови приподнялись, щербатый рот слегка приоткрылся, а в глазах плескалось просто вселенское удивление.


- Партизаны? - пробормотал он. - Господин офицер, помилуйте ради Бога, какие партизаны? Откуда в наше местности могут появиться бандиты? Да мы же за германску власть всеми руками и ногами согласны! Вот этими самыми руками любому сверну его поганую головенку, - староста протянул к немцу свои здоровенные, похожие на небольшую лопату, ладони. - Да, какие у нас партизаны?


- Хватит! - офицера словно подбросило со стула. - Хватит рассказывать мне сказки! Я, что похож на дурака, которому можно пудрить мозги?!


Он подскочил к старосте и начал выговаривать:

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6